Я и знать не знал, сколько цветных стульев на дешевых металлических ножках стоит в нашем больничном кафе, пока сегодня утром не вознамерился пересчитать абсолютно все, автоматически потягивая свой совершенно отвратительный кофе после изматывающего дежурства. За ночь две операции, одна из которых закончилась провалом, и пациента еще вряд ли успели забрать из моего отделения услужливые и безгранично вежливые санитары морга. Вторая пожилая дама, сбитая машиной, смогла выжить, лишившись одной никчемной почти и разорванной селезенки. В таком возрасте не ахти какие важные органы, скажем так. Операции полостного типа я не люблю, но тут не до капризов, а потому пришлось отстоять у стола со скальпелем в руке целых четыре часа. Удивительно, что к настоящему моменту я еще могу припомнить, что написал в карте сопровождения и назначения бабусе на ближайшую неделю.
Усмехнувшись делаю глоток и мечтательно закрываю глаза: море, бескрайнее и пронзительно синее, каким бывает только в Италии. Крики птиц и ласковый свет средиземноморского солнца, играющий в светлых волосах зеленоглазого мальчишки, задорно бегущего босыми ногами по легкой пене волн. Как давно это было!
Земля вызывает Кристофера Крейна.
Пейджер пискнул и выдал короткое "тело доставлено в морг, отчет на столе" от моей проворной помощницы Елены. Эта девица, явно мексиканского происхождения, и мертвого с того света достанет, если ей что-то понадобится. В общем, в моем отделении других людей и не встретишь - работка непростая, требует нервов, иногда железных. Медсестра отчиталась о проделанной работе, и я со спокойной совестью, хоть многие и не верят, что у меня вообще таковая имеется, продолжил цедить свой отвратительно-кислый кофе.
Нет, в самом деле, хуже могла сварить только Ева.
Лучше бы я остался в своем кабинете, довольствуясь шикарным заварным напитком из собственной кофеварки, так ведь нет! Мне приспичило обойти родные пенаты и непременно обосноваться здесь, в проходном дворе, куда забегают все, кому не лень: начиная от главврача и заканчивая сопливыми школьниками из отделения Шепарда. Последних, к слову, сейчас сменила стайка студентов, весьма кстати напомнив мне о том, что и нашему блоку перепадет недоученное "счастье", которое в течение двух лет будет непомерно тупить, создавая печальную статистику всему отделению. Я не любил интернов едва ли не с той поры, как сам снял с нагрудного кармана извечный временный пропуск, заменив его собственной нашивкой с гордыми буквами "MD", дающими пациентам надежду на то, что они действительно получат то, зачем пришли в клинику. Тем не менее, традиции есть традиции, и каждый год наша клиника пополняется все новыми стажерами из местного университета. Бывают и залетные птички из совсем экзотических стран типа России, но на моей памяти такое случалось лишь дважды, после чего оба практиканта были триумфально выдернуты в само "большое яблоко".
Расположившаяся в углу кафетерия могучая кучка в кипельно белых халатах, еще ни разу не испачканных кровью, оживленно беседовала о чем-то своем, отдаваясь в моей подкорке бестолковым гулом, словно голоса автоответчика после бессонной ночи. Я взъерошил пятерней волосы и вновь прикрыл глаза, ощущая в руке теплоту напитка сквозь картонные стенки стаканчика.